«Родители» – какое это все-таки значимое слово для каждого из нас! С годами еще больше доходит до сердца: родители – это и любовь, и понимание, и забота, и житейский совет, который порой оценишь не сразу. Один мудрый человек сказал: «Только тогда человек становится взрослым, когда умирают его родители». Но жизнь преподносит такие случаи, которые иной раз не поддаются никакой логике. В Центре социальной помощи семье и детям знают об этом не понаслышке. Даже у самих работников Центра мороз бежит по коже от страшной действительности, в которой может оказаться человек, и, конечно, они, чем могут, стараются оказать ему помощь.
У нас в районе есть пожилые люди, которым на старости лет пришлось терпеть голод, побои, унижения от своих собственных детей.
Пожилым женщинам трудно было рассказывать об этом, да и, признаться, как-то неловко было уточнять детали, зная, что мы говорим не о посторонних для них людях, а о детях, которых родили и вырастили эти бабушки.
Вот их рассказы.
Пряталась в лесу от родственников
-Родилась я далеко отсюда в 1931 году. В семье нас было трое, — начала рассказ одна из них. – Я самая первая, поэтому больше всего забот по дому доставалось мне. Во время войны отец ушел на фронт, мы жили на оккупированной немцами территории, помню и голод, и холод, и страх. Но выжили, отец с войны вернулся, жизнь налаживалась. Вышла замуж, родили с мужем троих детей, правда, одна дочь трагически погибла. Сейчас у меня трое внуков и двое правнуков.
В свое время одна из дочерей переехала в Троицкий район и позвала меня к себе. Я в то время уже жила одна. Подумала, что меня ничто не держит, а с дочерью на старости лет все же лучше жить. Продала дом и приехала к ней. Дочь живет в селе, работы нет, ее сожитель тоже нигде не работает, перебивается разовыми заработками.
Сначала все было хорошо: и ели за одним столом, и никто меня не обижал. Я, что могла, делала по дому. С пенсии давала денег на то, что необходимо было, когда дочь попросит. Потом то ли от безденежья, то ли от чего, стала дочь на меня покрикивать. Дальше – больше. Почтальон принесет пенсию, я распишусь, а она сразу все деньги забирала да еще говорила: «Тебе зачем деньги? Живешь на всем готовом». Потом за общий стол перестали приглашать, они выпивать стали, появилась злость по отношению ко мне. Дошло до того, что получила я стулом по голове. Из раны кровь течет, а на меня еще и кричат: «Чего орешь, полоумная?». На следующий день дочь поехала в Троицкое, и я упросила, чтобы она меня с собой взяла в больницу рану показать…
Прошло уже несколько месяцев после этого инцидента, но бабушка и сейчас не может спокойно об этом рассказывать, очень волнуется и переживает.
Н.Д. Турукина, заведующая отделением Центра социальной помощи, продолжила:
-Она пришла к нам. Первый раз увидела я ее – в грязной одежде, все руки и лицо в синяках, голова перебинтованная – ей зашивали рану. Когда ее начали расспрашивать, оказалось, бабушка спряталась от дочери в лесу. А потом у медиков спрашивала, нельзя ли ей устроиться работать в больнице за еду и кровать. Медперсонал направил ее к нам. Дочь же кинулась на поиски пропавшей матери, когда той подошел срок получать пенсию, то есть примерно через месяц.
Я начала искать людей, которые смогли бы обогреть старушку. Мы разговаривали с дочерью о том, почему мать не хочет возвращаться к ней. Дочь отвечала, что у бабушки нездоровая психика и она не понимает, что делает. А бабушка категорически не хотела возвращаться в тот дом, где ее «любили» до синяков и зашитых ран. Мы нашли здесь семью, которая не побоялась взять к себе чужого человека, ухаживать за ним, хотя никаких доплат от государства люди в этом случае не получают.
О своей нынешней жизни бабушка говорит с умилением:
-В семье, где я живу, двое ребятишек – младших школьников. Они меня называют бабой, как-то сразу ко мне привыкли. Я с ними делаю уроки, ведь я в прошлом учитель-филолог и преподавала еще немецкий язык. Пока родители на работе, дети меня накормят, напоят, вместе мультфильмы смотрим. В доме никто не ругается, а уж про драки и говорить нечего. Вот именно о такой старости я и мечтала – в окружении любящих людей.
Женщина, которая взяла бабушку под свою опеку, тоже поделилась впечатлениями:
-Бабушка нет-нет, да начнет рассказывать о том, как жила до нас. Сколько ей пришлось пережить издевательств и унижения. Человек она хороший, в меру своих сил, все-таки 79 лет, старается помочь мне по хозяйству, а то и просто сидит рядом. Я понимаю, что именно душевного тепла ей так долго не хватало. Пока мы на работе, мои родители приходят, проведают, как они говорят, теперь троих наших детей (к коим относят и бабулю), все ли у них в порядке.
Сейчас у бабушки, в том числе и благодаря Центру социальной помощи семье и детям, появилась необходимая одежда. А то из вещей у нее было только то, что на ней: колготки, юбка и спортивная кофта.
-А меня она внучкой зовет, — с улыбкой сказала женщина, помогая одеваться бабуле, чтобы вместе идти домой.
«Внучок, это бабушка звонит». – «Извините, но я вас не знаю!»
Другая наша героиня тоже прошла через боль и унижения от людей, которые должны быть самыми близкими. В приемной семье она живет совсем недавно и еще не привыкла к тому, что можно что-то говорить и делать, не оглядываясь и не ждать, что сейчас тебе сделают больно.
У бабушки тоже непростая судьба, детство пришлось на военные годы. Ее семья жила бедно.
-Жили мы в лесу, — вспоминает она. – Мама родила нас девятерых, правда, осталось только четверо, остальные умерли в младенчестве. В школу ходила босиком, нечего было обуть. Помню, надо мной одноклассники смелись, как я бегу по замерзшей земле осенью босая. Потом брат, а он был сапожником, давал мне на время подошвы от обуви, я их к ногам приставлю, веревочками обвяжу, чтобы идти. Это было гораздо лучше, чем босиком.
У нас в селе была столовая – там картошку помогала чистить за шкурки, по помойкам ходила, выискивала что-нибудь съестное. Летом ягод, грибов в лесу насобираешь, мама пойдет на станцию, продаст, а на вырученные деньги жмых купит.
Повзрослев, стала работать в лесу, крыжевала деревья, на лесопилке работала, в дорожном хозяйстве. Ямы на лесных дорогах засыпали, чтобы лесовозы лучше шли. В 1960 году вышла замуж, родила дочь, но с мужем не пожилось, одна ее растила. Хозяйство держала.
Дочь замуж вышла, внуки пошли. Вместе внуков поднимали. Когда пришло время внуку после школы ехать учиться, она мне сказала: «Продавай дом и переходи ко мне жить, а вырученные деньги на учебу пойдут». Я так и сделала. Хозяйство развели большое – и для себя, и чтобы внукам в город хватало. А дочь с мужем разошлась, стала встречаться то с одним, то с другим. Я ей мешала. Начала на меня покрикивать. Я по соседям стала ночевать – то у одних, то у других. Потом к брату уехала, он здесь недалеко живет. Прожила у него зиму, вернулась, купила себе маленький домик, стала одна жить.
Дочь в это время переехала в другой район. Через какое-то время позвала к себе. Я подумала, что стыдно ей стало, одумалась, все-таки как-никак мать я ей. Я снова продала дом и уехала к ней. Прожила я у нее один год, три месяца и 13 дней и убежала. Не могла так больше, просила ее оформить меня в дом престарелых, а она не стала, так как пенсия у меня хорошая, я по инвалидности получаю. Пенсию почти всю забирала, за стол никогда не приглашала. Они сидят, ужинают, а я в комнате слезы с глаз утираю. Печенюшку всухомятку съем – вот и все, с кухонного стола брать ничего нельзя было. Я сначала пыталась помогать по дому, но она сказала: «Не твой дом, не лезь». Если увидит меня на кухне – ругается. Я старалась молчать, но когда она вместе с руганью еще и рукоприкладством занялась – это было уже выше всяких сил. За волосы меня схватит и бьет, могла и костылем меня огреть.
Пожаловалась я соседке, она мне подсказала обратиться к участковому милиционеру. Он мне сказал: «Подавай, бабушка, в суд на нее». Но я не стала этого делать. Попросила его помочь мне машину найти, чтобы только вывезли меня оттуда. И вот я здесь. Сначала у знакомой жила. А потом добрые люди подсказали, что можно в Центр соцпомощи обратиться. И мне ведь, правда, помогли.
Недавно внучку своему звонила. Говорю ему: «Здравствуй, внучок». А он ответил: «Я вас не знаю», — и отключил телефон. При этом воспоминании наша героиня не смогла сдержать слез.
Успокоившись, продолжила:
-Сейчас я живу в хорошей семье. Никто не ругает, не боюсь, что кто-то опять оттаскает за волосы или костылем пройдется по спине. Чужие люди оказались лучше родных. В приемной семье как узнали, что я песен много знаю, по вечерам просят спеть. А еще у меня по соседству, оказывается, давняя подруга живет, с которой мы в детстве в лесу работали.
Н.Д. Турукина добавляет:
-В городах при Центрах соцпомощи существуют отделения временного проживания граждан, попавших в трудную жизненную ситуацию. У нас такого нет, но мы нашли вот такой способ реабилитации. Может быть, по истечении определенного периода времени наши героини все же захотят вернуться к родственникам, а может, и нет. Пожилых людей, которых передаем в семьи, мы обязательно навещаем. Ведь понятно, что очень трудно адаптироваться в чужой семье как бабушке, так и самим членам семьи с ней. Мы разбираемся, выслушиваем, если есть какие-то претензии друг к другу – стараемся решить вопросы сообща, и в большинстве случаев это получается.
Если раньше мы занимались с родителями, которым не нужны их дети, то последние два года стали сталкиваться с ситуациями, когда детям не нужны престарелые родители.
Никому не нужные
Центр социальной помощи семье и детям постоянно занимается работой в том числе и с лицами без определенного места жительства.
Н.В. Ардубанова, заведующая отделением срочной соцпомощи, рассказывает:
-С каждым годом в районе появляется все больше и больше лиц без определенного места жительства. В этом году через нас прошло 15 человек, причем эти люди прибывают в район из Казахстана, Прибалтики, Узбекистана, Горного Алтая – география обширная. Мы помогаем им восстанавливать документы, чтобы отправить их в специализированные учреждения края. Но пока оформляются документы, они живут где придется: в теплотрассах, туалетах, на лавочках. Нам очень хотелось бы, чтобы и у нас в районе было организовано определенное место, куда на время мы могли бы поселить таких людей, чтобы хотя бы раз в сутки кормить их горячей пищей. Одна моя знакомая рассказывала, что, когда она ездила в гости с пересадкой в Москве, то ужаснулась от увиденного. В парке при вокзале не было ни одной скамейки, на которой можно было бы присесть, везде спали бомжи. Я считаю, что в связи с социальным ухудшением жизни общества таких людей с каждым годом будет становиться все больше и больше. Эти люди никому не нужны, они изгои общества. Нередко бомжами становятся престарелые люди, которые в надежде на лучшее продают свои дома и едут к детям, и нередко оказывается, что они им не нужны.
Мы благодарим работников инфекционного отделения ЦРБ и заместителя главного врача по медицинской части И.И. Королеву за помощь лицам без определенного места жительства, которые не отказывают им в лечении, кормят их, приводят в более-менее нормальный вид.
