«Пешком и босиком…»

-Война началась на мой день рождения, – так начала воспоминания о своей нелегкой судьбе жительница села Петровки Людмила Фридриховна Скворцова, труженица тыла, отметившая в июне этого года свой 90-летний юбилей.

Ее девичья фамилия – Вилль, а родилась она в Поволжье, в Саратовской области, в селе Кэпенталь, там же окончила два класса начальной школы. Семья была многодетной. Мать, Эмилия Георгиевна, занималась детьми и домашним хозяйством, отец, Федор Федорович (Фридрих Фридрихович), работал в МТС и слесарем, и кузнецом. Старший брат на «летучке» ремонтировал технику на полях, еще один брат работал на маслозаводе. Держали свиней, коров. Перед войной у коров признали бруцеллез и приказали их ликвидировать. Людмила Фридриховна считает, что это было вредительство.

Она не проронила ни одной слезинки, когда рассказывала о своем нелегком житье-бытье, но не смогла сдержать слез, когда вспоминала о том, что происходило в ее родных местах, когда живущих там испокон веков немцев в спешном порядке начали срывать с насиженных мест и отправлять за Урал:

-Это была трагедия. Такой хлеб стоял, а работать некому, весь урожай пропал. Коровы были симменталки, вымя у них расперло, а доить некому… Все погибли. Сталин боялся, что мы сдадимся немцам. Наверное, его тоже можно понять. Он тогда был для нас всем, когда он умер, мы плакали. И Ленин был для нас добрый, хороший. Нам же все это внушали…

Осенью погрузили в эшелон, по 10-12 семей в «телячьих» вагонах. Высадили на станции Большая Речка, где нас разобрали «специалисты». Нас забрал председатель колхоза в Песьянку, а мужчин отправили в трудармию. Отправили и отца вместе со старшей сестрой. Они вернулись только после войны. Осталось нас пятеро детей и мама беременная. Осенью набрали полный погреб свеклы, чтобы не умереть с голоду. Все, что привезли из Поволжья (перины, подушки), продали и поменяли на еду. В 14 или 15 лет меня забрали в прислуги в Заводское. У хозяев, где я работала, была старенькая бабушка, она не могла выговорить мое имя и называла меня Ниной. Так меня потом звали почти все. Даже в трудовой книжке, которую нам выдавали новую каждый год, было записано «Нина». Работала я дояркой за трудодни – ни денежек, ни хлеба… Если сегодня дадут 500 граммов, то завтра – только 300. Только в 1957 году стали платить деньгами. Мама умерла рано, умер и младший брат. Двое новорожденных детей тоже умерли…

Замуж Людмила Фридриховна вышла в 1952-м. Ее будущий муж, Николай Родионович, вернувшись с фронта, работал в колхозе трактористом.

Она вспоминает, как произошло их знакомство:

-Когда в 50-е годы колхозы соединили, нас перегнали в Петровку. Наша ферма стояла в логу, а чуть подальше – тракторная бригада. Трактористы узнали, что привезли девчат, и к нам с гармошкой ходили. А осенью мы поженились. Приданого было – матрас из соломы и подушка из камыша. Да еще 900 трудодней… Трудодни ничего не дают. Даже хлеба не хватало. Хорошо еще, что одежду мне дали в том доме, где я работала прислугой. Самые тяжелые были сталинские времена. Из колхоза нельзя было перейти на работу в леспромхоз, хотя там платили больше.

Но, несмотря на то, что сын Сергей родился в 1955 году, уже после смерти Сталина, она каждый месяц пешком ходила с ребенком на руках в Гордеевский, чтобы «отмечаться»…

Несмотря на трудное начало их совместной жизни, семья потихоньку встала на ноги. Муж вступил в партию, был передовиком, его портрет висел на районной Доске почета. Вместе они вырастили троих детей, дождались внуков, появились правнуки (теперь их уже шестеро). Николай Родионович умер 16 лет назад, и сейчас Людмила Фридриховна живет с дочерью, Ольгой Николаевной.

Нашей героине повезло в том плане, что все ее дети живут в том же селе. К ее дому нас проводила жена сына, Наталья Семеновна, зашла навестить маму и вторая дочь, Галина Николаевна. До сих пор живы два брата и две сестры Людмилы Фридриховны. Старшей сестре 96 лет, она сейчас в Волгограде. Еще одна сестра и брат живут в Барнауле, еще один брат – в Зеленой Поляне.

-До сих пор ко мне Лаврентий приезжает с Власихи с гармошкой, – рассказывает моя собеседница. — Семья у нас была музыкальная, дедушка играл на скрипке (мы ее даже с собой привезли), братья – на мандолине, я – на балалайке и пела все время.

Ее не назовешь одиноким человеком, но все же она грустит по поводу того, что из ее подруг-доярок уже почти никого не осталось. Сама же она ушла на пенсию в 68 лет и последние 15 работала санитаркой в местном медпункте, в котором тогда было шесть врачей, физиокабинет, делали массаж, а также анализы крови и электрокардиограмму.

Людмила Фридриховна регулярно посещает могилы своих родителей, похороненных на песьянском кладбище. От ее дочерей мне стало известно, что этой зимой она сильно болела. Но это не помешало ей не только заниматься посильной домашней работой, но еще и сочинять. А по весне она, как обычно, навела порядок в одной половине своего палисадника, а дочь Галина – в другой. Так уж у них заведено.

Светлана КУДИНОВА.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.