Александр Башкатов
ПАМЯТЬ ЖИВА
История помнит, как в тяжкой блокаде
Влачили суровые дни в Ленинграде.
Враг в город стремился – не вышел парад,
Не покорился врагу Ленинград.
Враги бесновались, но город держался,
Но город трудился, но город сражался.
Неприступный злодею заслон сотворил.
Симфонию там Шостакович творил.
Пылало огнем ленинградское небо,
И не было больше ни соли, ни хлеба.
В домах зимой не было больше тепла,
Река лишь Нева через город текла.
В затишье ходили к реке за водой,
Была она людям питьем и едой.
И падали бомбы на город, как град,
Но жил, не сдавался врагу Ленинград.
В те трудные дни были люди в ответе
За то, чтоб в кошмаре том выжили дети.
По Ладоге в ночь, презирая беду,
Их вывозили по тонкому льду.
С детьми эшелон шел в российскую ширь,
Бесценный вез груз на Урал и в Сибирь.
Вот так и сложилась судьба непростая,
Детей приютили у нас на Алтае.
В селе Боровлянка был детский приют –
Пытались создать им покой и уют.
Давно уж блокадные дни миновали,
Но временем души излечишь едва ли.
Опять на Авроре, как прежде, «бьют склянки»,
По-прежнему крейсер на вечной стоянке.
Опять над Невою небес синева,
Но высказать горе найдутся ль слова.
В земле боровлянской могилы, могилы.
Пускай берегут их небесные силы.
Нетленные души теперь на том свете –
Не все смогли выжить блокадные дети.
Я не был, друзья, никогда в Ленинграде,
Но память храню о жестокой блокаде.
Сейчас наступила иная пора,
И город теперь носит имя Петра.
Цветут на Алтае лесные полянки.
Быть может, кто помнит село Боровлянку.
Пусть ей в благодарность найдутся слова.
Я знаю, я верю: ПАМЯТЬ ЖИВА.
Владимир Поединкин
ДЕТЯМ-БЛОКАДНИКАМ, УМЕРШИМ В СЕЛЕ БОРОВЛЯНКА
Город вокруг обложили
И методично бомбили.
Бесы в Берлине мечтали
Справить кровавую тризну.
Господи, как же мы жили,
Плача в промерзших квартирах!
За все, что мы испытали,
Наградой была нам жизнь.
Странною вышла награда,
Словно усмешка неба.
Падали детские слезы
В нашем безумном мире:
Выжить в смертельной блокаде
Часто совсем без хлеба,
В ужасе страшных морозов…
…И умереть в Сибири.
Надежда Лямкина
ЗАЖГИТЕ СВЕЧИ В НАШУ ПАМЯТЬ
Вы на могилу к нам пришли,
Чтоб вспомнить нас, цветы поставить.
Мы рано в мир иной ушли –
Зажгите свечи в нашу память.
Когда-то были мы детьми,
Веселыми и озорными.
Хорошими могли бы стать людьми,
Если остались бы живыми.
Но злая черная война
Жизнь в одночасье изменила.
Все исковеркала она
И нас она не пощадила.
Мы пали жертвами войны,
Жестокой долгой и кровавой.
Голодны были и больны –
Смерть забрала рукой костлявой.
Не видеть нам красы полей,
Не любоваться нам закатом,
И в небе стаи журавлей
Не провожать нам долгим взглядом.
И за столом нам не сидеть
В семье большой и сердцу милой,
И песен радостных не петь,
Не видеть матери родимой.
Без нас идут земные дни,
Без нас гремит салют Победы.
Мы в вечность перешли детьми.
За нас отмстили отцы, деды.
Без нас живет наша страна,
Закаты гаснут и рассветы.
И на могилах тишина.
Не ведомы теперь нам беды.
И души обрели покой,
Оставив все дела земные.
Любовь мы к ближним унесли с собой
В обители небесные святые.
Вы вспоминайте чаще нас –
Ведь мы когда-то тоже жили.
Молиться будем мы за вас,
Чтоб здравы, долголетни были.
Чтоб ужас и кошмар войны
Вас не коснулись никогда.
Чтоб в мире были все дружны
И жили счастливо всегда.
Людмила Фельдбуш
Ребенок – крошечное чудо.
Не даст мать волоску упасть
И птицей виться над ним будет,
Тем освящая детства власть.
Росинкой, капелькой, алмазом
Ему сиять в родных руках,
Жить на свободе, без приказов,
С улыбкой неги на устах.
Хватает солнца, игр и хлеба,
И красоты хоть отбавляй,
Невы и голубого неба –
Благословенный детский рай.
Но мир, налаженный любовью,
Где рос он в холе и в тепле,
Окрасился багровой кровью,
Стал адом на родной земле.
Без помощи и без опоры —
Уже нет рядом милых рук,-
А только самолетов своры
И цепь неимоверных мук.
Как изощренно и бездушно
Безумствовали изуверы
В слепом желанье все разрушить,
В жертву отдав народ и веру.
Пристанища по всей стране
Для мучеников-крох искали.
В венцах из терний, жизнь – войне,
Ангелами пред Творцом предстали.
Но сердце безутешно стонет,
И боль не тише оттого,
Что не изменишь ничего…
А скорбь и в Вечности не тонет.
Владислав Косарев
ДЕТИ ЛЕНИНГРАДА
Увозили ленинградских ребятишек,
Увозили от блокады, от войны
Обессиленных девчонок и мальчишек,
Наказанных судьбою без вины.
Из завезли в далекий край,
Где не был слышен визг осколков,
Гул самолетов и зениток лай,
Лишь шепот ласковый березовых околков.
Но все-таки детишек тех война
И в глухомани лапою достала.
Силенок детских, выбранных до дна,
Чтоб жить, для многих не хватало.
Есть у людей соленая вода.
Она порою просится наружу,
Плотину век рвет без труда,
Когда всю душу обволакивает стужа.
У многих взрослых в те года
Сердца кололи кромки льдышек,
Ведь это ж жуткая беда:
Копать могилки для малышек.
А выжившие дети из войны
На полку старости сложили луки,
Их дети доросли до седины,
И в жизнь большую разлетелись внуки.
Но память памятью и есть.
Прожитому забвения не будет,
Пока есть совесть, будет честь,
До той поры мы будем люди.
Раиса КЛОЧКОВА
ПТАХАМ ЛЕНИНГРАДА
В глубь веков история уходит,
Технологии меняют XXI век.
Ускорение с ума нас сводит,
Изменился, усложнился человек.
Жизнь спешит, сюрпризы преподносит,
Несть числа проблемам и заботам.
Все же ветер Памяти приносит
Мысль о том, что из истории мы родом.
Историческая память нынче
Обратилась к самой злой, лихой странице,
К дням блокадным, в чем-то сходным с линчем, –
Умерших детей всплывают лица.
23-й день календаря. Год 42-й.
Октябрь на дворе.
Боровлянка. Здесь режим крутой:
Мысли все о фронте, о родне.
В этот день в алтайское село,
Многолюдное, богатое тогда,
Привезли блокадных малышей –
Лихолетье их забросило туда.
Причитали женщины и душу рвали,
Глядя на великое страданье.
А подростки, закусив губу, молчали,
Сдерживая слезы, страх, рыданье.
Маленькие птахи, детки Ленинграда,
Жалися друг к другу – жили лишь глаза.
Утешала жителей малая отрада:
Не было бомбежки… Все ж лилась слеза.
Помогали деткам выжить боровлянцы,
Отрывая крохи, душу от себя.
Смерть же поджидала: крохи-новобранцы
Таяли, как сальная свеча.
Что ни день, то умирал здесь кто-то,
А другие мучились в бреду.
Не спасала умирающих забота –
Жизнь в поселке протекала, как в аду.
По ночам метели выли сильные,
Вызывая неизбывную тоску.
Боровлянцы плакали в бессилии,
Проклиная Гитлера, войну.
Стали детки Ленинграда всем родными.
Образ их пусть в монументе оживет.
Вижу лица их печальными, живыми,
Из гранита проступившими вперед.
Пусть аллея зашумит над ними,
Пусть благоухают здесь цветы.
Наша Память пусть же будет с ними,
Пока живы будем я, и мы, и ты!
