Посвящается Всемирному дню поэзии и Дню работников культуры
Очередной выпуск литературной страницы вновь обращает нас к жизни духовной,той, которая гонит прочь сон, заставляет размышлять и сопереживать, а также искать все новые и новые формы самовыражения. Наши поэты, откликаясь на все предложения, связанные с различными общественными акциями, проводимыми в районе, находятся в то же время в постоянном творческом поиске. И замечательно, что вдохновение не оставляет авторов, а покровительствует им. Итак, еще два имени, два поэтических мира…
«ЖИЛИ НА ПОЛНУЮ КАТУШКУ» — это о времени Бориса Дмитриевича Ожогина, по его собственной оценке. «Он родился в 1939 году в с. Макарово Тюменцевского района Алтайского края. По окончании средней школы и техучилища работал на кинопередвижке, в кинотеатре. Заочно получил финансово-экономическое среднетехническое образование. Более тридцати лет проработал на Большереченском ремонтном заводе нормировщиком, начальником ОТиЗ, экономистом. Завсегдатай литературных страниц районной газеты. Поэтический сборник «Своей душе ты ювелир» выпустил в 2000-м году». (Материал С.М. Черемновой из сборника стихов «Открой в себе заветный мир»).
Дружеские отношения с Борисом Дмитриевичем у нас сложились в середине 90-х годов, когда с ним и Р.М. Поповым я участвовала в поэтической встрече с учащимися средних классов ТСШ №2. Раньше и позднее были и другие творческие встречи, но в последние годы поэт как-то отошел от дел, ссылаясь на возраст, здоровье и, не хочется даже говорить, утрату интереса. Тем не менее, я расспросила Бориса Дмитриевича о его трудной (как у многих его ровесников) жизни и делюсь с вами, уважаемые читатели.
Отец, Дмитрий Петрович, был членом партии, работал учителем истории и географии, вел уроки Конституции, много вынужден был подменять разных учителей, из-за чего семья часто меняла место жительства (учиться пришлось школах в двадцати). В семье девять детей, родившихся в период с 30-го по 46-й год; Борис был пятым. В 1943-м году отец ушел на фронт, вернулся инвалидом второй группы, но прожил сравнительно долго (был из семьи долгожителей – его отец прожил больше 100 лет), умер в 1972 году. В 1-й класс Борис пошел, когда жили в местечке под Камнем-на-Оби, затем учился в школах сел Тюменцевского района: Березовке, Карповке, Вылково… В Вылково в 1955-м году умерла мама, Зоя Сергеевна: при переезде из Карповки быки встали в воде и она, выгоняя их, застудилась. Сроку ей было отпущено судьбой 46 лет. Борис Дмитриевич остался в то горькое время за старшего для трех младших сестренок. Надев мамину фуфайку, доил корову, как мог, заботился о семье. Несколько позже отцу пришлось все же на какое-то время отдать девочек в детский дом, где они смогли учиться (потом жили у старших сестер). Две сестры и брат стали педагогами. К сожалению, троих братьев уже нет на земле. А Борис Дмитриевич всю свою любовь, всю боль и тоску по рано ушедшей матушке вложил в свои произведения, отдав тем самым дань всем женщинам России суровых 30-х-50-х.
…Нет никого роднее, ближе,
Светлее, чище и нежней,
Без макияжа и без стрижек,
Любимой мамочки моей.
Так чисто, искренне и крепко
Лишь Мать способна нас любить…
Милей, прекрасней человека,
Надежнее не может быть…
Интересно то, что Борис Дмитриевич закончил в 1956-м году ту же школу, Вылковскую, что в 1968-м году закончил и губернатор Алтайского края А.Б. Карлин. Не зная об этом факте раньше, я вручила Александру Богдановичу во время его приезда в Ельцовку в мае 2009-го года два сборника стихов поэтов Троицкого района, в том числе и две части сборника стихов Б.Д. Ожогина. Интуитивно, быть может. А об одном своем земляке из Вылково Александре Куркине рассказал автор в стихотворении «Судьба». И пусть наш барнаульский редактор В.Л. Казаков, к чьему мнению я отношусь с большим уважением и признательностью, упрекает Б.Д. Ожогина в длиннотах, …«обилии, якобы, прописных житейских истин, повествовательности и стремлении «поплакаться в жилетку», прямолинейности и отсутствии подтекста при явной способности к сочинительству»… Но именно Владимир Лукич, отметив очередной промах троицкого автора, пишет: «…Великий Некрасов – а Вы пользуетесь его интонацией, размером, слогом – подобных казусов не допускал. Впрочем, и Александр Трифонович Твардовский тоже. И Сергей Есенин в поэме «Анна Снегина». А ведь это, по-моему, очень высокая оценка, когда три таких имени стоят рядом с именем нашего поэта.
* * *
Миражом в ковыльных струях,
Будто пляшущий огонь,
Без узды, без всякой сбруи
Вольным ветром скачет конь.
Мчится, стелется игриво
И взметается до звезд.
А на нем, вцепившись в гриву,
Семилетний копновоз.
Льется росная прохлада,
В шалашах бригада спит;
Им одним – одна отрада:
Ветра свист да стук копыт.
В их глазах – заря восхода
И горение в груди,
Чувство ритма, хмель свободы,
Неизвестность впереди.
И сейчас строкой строптивой
От невзгод, лишений, слез
Вдаль летит, вцепившись в гриву,
Босоногий копновоз.
Бездорожьем, через броды,
Сквозь туманы и дожди –
Чувство ритма, хмель свободы,
Неизвестность впереди.
***
Для душевного спасенья входим в лес, как в Божий храм,
Не скрывая восхищенья, что он щедр и ласков к нам.
Не таит, не укрывает – открывает все, как есть.
Лес осенний – кладовая, всех богатств не перечесть…
…И восторг, и удивленье: вот груздочков поселенье,
Вот пузатых целый ряд, вот содружество опят.
Все быстрей, быстрей шагаешь, смотришь, где там что растет,
И порой не замечаешь изумительных красот.
Но, бывает, оторвешься, в восхищении замрешь
И восторгом захлебнешься. Как лес все-таки хорош!
Согры, просеки, поляны в золотом горят огне!
И в пейзажах Левитана таких ярких красок нет!
Живописные картины время может поразмыть…
Но волшебный куст калины нам с тобою не забыть.
Золотой поток лучистый сквозь прозрачную листву
И рубиновые кисти
Водопадом сыплет искры и янтарные мониста
В бирюзовую траву.
Будто чудо открывая, кисть тяжелую срываю.
Ах, какая в мире тишь!
Ты родная-преродная, невозможно молодая,
Вся искристо-золотая, изумленная стоишь.
Мы с тобой богатств не знали, в жарких странах не бывали,
Да и будем там едва ли – не стремимся как-то к ним.
Только этот день осенний среди всяких потрясений
Опасений и волнений, как подарок, сохраним.
***
Я не умею делать деньги,
Стыжусь. Но что же здесь скрывать?
Нас не учили делать деньги,
Завидовать, хватать и рвать.
Теперь зовут «Совком» и «Лохом»
Не зря – понятно и ежу!..
Не знаю, хорошо ли, плохо ль,
На них обиды не держу.
Мы из двадцатого, а старость
Пришлась на двадцать первый век;
Сменился строй, а мы остались,
Как сон, как прошлогодний снег.
Не привередливы к обновам:
Дорвем, доносим, доедим;
Верны заложенным основам,
За них судьбу благодарим.
Что до меня – есть пища, кровля,
Кусок отмеренный пашу,
И ничего, кроме здоровья,
Уже у Бога не прошу.
Но и про деньги не слукавил:
Будь хоть какой-то капитал,
Я б в центре памятник поставил
Судьбе – началу всех начал.
Чтоб вспоминали век прошедший
С любовью, с гордостью, скорбя.
Чтоб миллионы наших женщин
Смогли увидеть в нем себя.
Седая женщина в косынке,
А, впрочем, может, и в платке,
У глаз – лучистые морщинки,
Письмо в натруженной руке.
В простое платьице одета,
Как той, победною, весной.
В подножии – цветов букеты
И «Мама» с буквы прописной.
Ее фигура навевает
Тепло, порядок и уют.
За нас с тобой переживает
И ждет. Они нас вечно ждут.
***
Ты видал, как старатель вымывает руду?
Низко кланяюсь вере, упорству, труду.
Тонны шлама, и радость: десяток карат!
У поэтов – все так, только скрыт результат.
На твой суд выдают кой-какие плоды.
Что-то вымоет Время из этой руды?
«ТАКОЙ, КАК ВСЕ», – так отозвался о себе Владислав Борисович Косарев. «Родился он в 1946 г. в п. Ленинск Южаковского сельсовета Троицкого района. Закончил СПТУ, служил в армии. Работал на разных предприятиях. Позже закончил Барнаульский индустриально-педагогический техникум, работал инженером по технике безопасности в автобусном парке. Стихи В.Б. Косарева на протяжении многих лет публиковались в районной газете». (Из сборника стихов «Открой в себе заветный мир»).
С 2008-го года мне доводится довольно часто общаться с Владиславом Борисовичем и по телефону, и при встречах. Очень открытый, доброжелательный человек, он всегда готов к диалогу, к свободному выходу на сцену с чтением своих стихов, к шутке. На вопрос о профессии отвечает: «Универсал». Особая любовь – к дереву: хоть дом, хоть баню срубить, хоть стенку мебельную изготовить. Мастер на все руки. А еще серьезно отмечает: «Во мне живет прапорщик и воспитатель». Работая в СПТУ мастером производственного обучения, сделал два выпуска, которые по сей день вспоминают о нем с признательностью. Многие ребята стояли в то время на учете в милиции и были сняты с него, благодаря своему наставнику. Кроме этого, большой удачей в жизни считает помощь двум молодым людям в избавлении от наркозависимости. И это, действительно, дорогого стоит! Дети (свои и супруги Лидии Леонтьевны – всего пятеро, давно уже взрослые) ценят его; сам Владислав Борисович трепетно отзывается о своей семье; особой любовью, конечно, пользуются внуки, а гордостью является Настя. Та самая замечательная певунья Анастасия Корякова (теперь Шипунова), гордость всего района.
Владислав Косарев – интересный поэт, с собственной точкой зрения на вещи, на все, что происходит в жизни страны, края, района. Боль за поруганную Россию, за защитников, за молодых солдат, погибших во второй мировой войне, в Афганистане и в Чечне и продолжающих гибнуть, преклонение перед женщиной-Матерью, вечной труженицей и хлопотуньей, сожаление о быстротечности времени и многое другое найдет читатель в его стихах. Несмотря на мучительное заболевание, он участвует в творческих поездках (Бийский драмтеатр, презентация 1-го выпуска приложения «Три реки» к альманаху «Бийский вестник»), в рабочих поэтических встречах, готовит к изданию сборник своих стихов (пусть лишь быстрее увидит он свет). А темы февральских стихов, как всегда, патриотические. Но есть и другие тоже. Мартовские…
Аника-воин
Аника-воин на войну
Собрался втихомолку:
Штаны повыше подтянул,
Взял верную двустволку;
Взнуздал ретивого коня,
За пояс пистолеты,
И сабля, молния-змея,
Дополнили все это.
Вооруженный до зубов,
Коня направил рьяно
Вперед, в атаку на врагов,
На полчища бурьяна.
Как стойкий армии солдат,
Он бился, бился, бился…
Домой, лишь солнце на закат,
С победой возвратился.
Аника вырос и, быть может,
В смертельных схватках будет биться.
И дай же, милостливый Боже,
Ему живому возвратиться!
День рожденья
Я сегодня себя с днем рожденья
Сам поздравлю. В подарок вручу
Мной рожденное стихотворенье;
Стол накрою, чуть-чуть помолчу.
И чтоб не было мне одиноко
В скромный жизненный мой юбилей,
Приглашу я со скорбью глубокой
Фотографией общей друзей.
Разолью по стаканам, по стопкам,
По чайнушкам доставшийся пай.
Из десятки мы были неробкой –
Пулеметный знаком перелай!
Двадцать пять мне сегодня, ребята,
На пять лет я вас всех пережил,
Вы остались в Афгане в солдатах,
Пулемет мне лишь ноги прошил.
Я смотрю на знакомые лица –
Взгляды требуют полный отчет…
Да, ребята, успел я жениться,
Только эта женитьба не в счет.
Поначалу одно восхищенье,
Поначалу восторга фонтан.
Год прошел, как одно воскресенье,
А потом ею «дембель» мне дан.
Только вы не спешите, ребята,
С осуждением. Жизнь тяжела.
Все не так, как хотелось когда-то:
Быт и нравы окутала мгла.
Здесь не тянут уже категории,
Те, какие нам выдал Афган.
Мы живем не в стране Синегории —
Здесь вовсю процветает обман.
Нам Отчизна, как пасынкам отчим…
Я все чаще жалею о том,
Почему тот душман-пулеметчик
Не провел чуть повыше стволом.
Слов не надо в сгущенной печали.
Время выпить сейчас, помолчать…
Двадцать пять мне года простучали,
А как будто все сто двадцать пять.
О тишине
Я тишину воспеть хочу,
Хоть летом, хоть зимою.
Стою ночами и молчу,
И наслаждаюсь тишиною.
Какой бывает тишина? –
Определений ей не счесть.
И цветом разная она –
У ней своя палитра есть.
Люблю я слушать тишину,
Ее рассказы, песни, саги.
Но только чтоб не про войну,
Но только чтоб не о Гулаге.
Но только чтоб не о Чечне,
Не о бандитах, не про взрывы:
И так по всей моей стране
Одни страданья и надрывы.
Люблю я слушать тишину,
Ласкающую, мирную, простую.
А против прочей тишины
Душой и телом протестую.
Времени парадокс
Сегодня девушку, единственную в мире,
Лучами солнышка рожденный первоцвет,
Я повстречал; в руках ее не лира –
В руках был ею собранный букет.
В нем не было цветов крикливых красок –
Была в нем свежесть, привлекающая взгляд.
С принцессой встретился моих мечтаний-сказок,
Мне грезившихся много лет назад.
Принцесса встретилась, а я давно не в принцах,
Судьба из времени сплела свой парадокс!
Цветок к цветку – букета строгий принцип,
Хоть роза будь, подснежник иль флокс.
А принцип у судьбы? Судьба спесива,
Не предсказуем в ней любой сонет…
Принцессе я шепнул: «Будь, доченька, счастливой!»
Она мне подарила свой букет.
Не раз, не два зима заменит лето,
Но радость встречи грустью не затянет.
Букеты нежные, мечтателям-поэтам
Даренные принцессами, не вянут.
Его учили воевать!
Он так хотел весь мир обнять,
Мечтал внучат своих увидеть.
Его учили убивать,
Его учили ненавидеть.
Ни разу не был он женат,
И не родились его дети,
Он бороздил и под, и над
Водой морей, что есть на свете.
Его баюкала вода,
Шуршащая за переборкой.
Слагались долгие года
Вахт боевых солидной горкой.
Он не клянет судьбу лихую,
Но и не любит вспоминать,
Как из одной войны в другую
Он нес уменье убивать.
Народам побережных стран
Он нес в руках своих свободу.
Орденоносный ветеран,
Безвестный своему народу.
В зрачках войной убитых глаз
Видна тоскливая стеклянность.
Он к зову дома глух подчас,
Зов Родины включен на постоянность.
Он так хотел весь мир обнять,
Он в детстве мух не мог обидеть.
Его учили убивать,
Его учили ненавидеть.
Л. Фельдбуш, руководитель литературного объединения «Вдохновение».
