О своем детстве она вспоминать не любит и не хочет. Слезы, а не детство… Родилась баба Маша, Мария Яковлевна Харитонова, в 1928 году «на Белом». Когда была совсем маленькой – в зыбке качалась, семья попала под раскулачивание. Отца забрали, увезли в Бийск, и больше его никто не видел. А через некоторое время умерла и мать, оставив сиротами троих малолетних детей, самому старшему из которых было 12 лет от роду, а маленькой Маше – всего три годика. Детей приютила у себя родственница, однако все заботы по воспитанию и содержанию ребят взял на себя старший из сирот. У тетки дети прожили семь лет, а потом старший брат, успевший выучиться на тракториста, сумел заработать денег, которых хватило на покупку небольшого домика.
В школу Маша попала, как в рассказе про Филиппка: старшие ребята в школу ходили, ну, и она увязалась за ними. Учительница посадила в первый класс, и началась Машина учеба. Расскажет учительница у доски, а Маша запомнит. Братья настрогали ей из тальника счетных палочек, дали деревянный сундучок, букварь и одну тетрадку, и в братниных сапогах и пальтишке начала она ходить в школу. Училась, на зависть ребятам постарше, хорошо, но когда подошло время четвертого класса – «пошли дроби», бросила учебу и стала работать в колхозе.
Это сегодня четвероклашки еще играют в куклы, а Маша мыла полы в конторе, бегала за десять километров в поле, чтобы принести оттуда сводку. Потом ей поручили отару овец, стала она чабаном. К порученному делу относилась со всей ответственностью, и дали ей в качестве премии барашка. С того барашка и началась в ее жизни эпопея с домашним хозяйством. Позже, когда Маша перешла в коровник дояркой, премировали ее телочкой, которую вырастила в корову, и на столе всегда было свежее молоко. С первых трудовых дней работала она хорошо, а потому грамот и благодарностей получала много. «Была и медаль, да запропастилась куда-то, а может, кто утащил», — переживает сегодня баба Маша.
Замуж Мария вышла «по старинке» – пришли сваты и сосватали. С будущим мужем встречались всего один раз – у общих знакомых, а уже через пару дней заслал он сватов.
-Как же я пойду замуж? У меня и приданого-то нет, – говорила подружкам Маша. – Да и не знаю я его совсем, рыжего…
Работая в колхозе, зимой, бывало, председатель посылал молодых доярок на лесозаготовки. А кроме стареньких пимов-самокаток, выданных в колхозе, другой обуви у Маши не было. В этих пимах она и на ферму, и в лес, дрова пилить. Вся подошва прошоркалась, калоши надевала прямо на дыры.
-Вот в этих дырявых пимах я замуж и собралась, – продолжает баба Маша, – да в старенькой фуфайчонке. Но родные поддержали меня. Брат продал заработанный хлеб, дал мне денег, накупила я «товару», из которого двоюродная сестра пошила мне занавески. Тетка в приданое дала подушку, сестра – матрас. А будущий свекор, когда увидел мои драные пимы, к свадьбе скатал мне новые. Так замуж и вышла – с приданым!
Сначала молодые жили с родителями жениха на «выселках», через реку от Тюмени. Затем перетащили избу в Тюмень, стали помаленьку подстраивать. Маша тогда не работала, воспитывала детей. Муж работал на тракторе, однако больших денег тоже не получал. Вся надежда была на скотину, на вырученные от продажи которой деньги и подстраивали они маленький свой домишко.
Супруг был категорически против, чтобы молодая жена работала. Но как только старшая дочка подросла, Мария, вопреки возражениям мужа, устроилась на свиноферму. Супруг поставил условие: «Хочешь работать? Тогда и дома успевай в сарае управляться. Мне некогда». Не стала Мария перечить и выдвигать встречные требования, везде успевала, а когда принесла первые заработанные деньги (по сумме больше мужниной зарплаты), Иван молчком пошел в сарай управляться и больше уж не попрекал Марию тем, что променяла дом на работу.
-Мы скотины всегда много держали, — вспоминает баба Маша. – Потому по первости муж и был против моего трудоустройства. А вообще-то мы жили хорошо, ладно. Вот только жалко, помер мой Иван совсем молодым, только сорок годов сравнялось, надорвался, видать, на строительстве избы. Старшей, Раисе, было всего 14 лет, пришлось мне одной детей подымать. Когда сено скотине заготавливали, брала и ребят с собой. В логах руками все выкашивала, а на полянах – совхоз помогал. Ребятишки сгребали, бывало, до полуночи на покосе, но все успевали.
Всю жизнь баба Маша держала очень большое подсобное хозяйство: коровы, свиньи, птица – все водилось на подворье. Это сегодня, на 86-м году жизни (а 17 октября Мария Яковлевна отпраздновала 85-летний юбилей!), «одну ягоду оставила, а остальное не буду больше сажать». А еще с того самого дня, когда вопреки запрету мужа устроилась в совхоз, месту работы она не изменяла, до своего последнего рабочего дня ухаживала за животным на свинарнике – 31 год отработала баба Маша в совхозе «Беловский».
По рассказам родственников, односельчан, еще совсем недавно баба Маша вела активный образ жизни. Подвело неудачное падение, приболела – а еще прошлой зимой она снег с крыши сама скидывала. Дрова складывает, сама поддерживает идеальный порядок в своем маленьком домике да и за собой следить не забывает – никогда не пойдет в магазин в домашнем платье, а прежде принарядится. Ну, а если что-то не в силах сделать – на помощь всегда придут дочка Раиса и внуки, живущие здесь же, в селе. А вот замуж она больше не вышла – осталась верной своему рыжему.
-Тяжелое было у меня детство, без слез и вспоминать не могу, – говорит баба Маша. – Помню, девчонкой совсем наравне с бабами на сенокосе работала. Мне 12 лет, а я не отстаю от взрослых. Намаешься, в обед прилягут бабы отдохнуть, а я в ближайший лесок за пучками – голод-то не тетка! Хорошо, хоть подкармливали женщины, кто хлеба, кто яичко даст. Жалуюсь тетке своей, мол, не выживу я, помру. А она мне – выживешь, все живут, и ты выживешь… Эх, вот сейчас бы только и жить, да годы прошли, и здоровье не вернуть…
Наверное, правду говорят: за тяжелое детство, голод, муки и дает Господь людям долгие годы…
Наталья ЯКОВЛЕВА.
