Михаилу Александровичу Шуйскому, участнику войны, нелегко вспоминать месяцы, проведенные на фронте. Во время нашего разговора он то и дело смахивал рукой слезы. Многие моменты фронтовой жизни не перескажешь словами, кое-что стерлось из памяти, но все-таки вспоминаются яркие события военных лет.
-Родился я в Московской области, — рассказывает Михаил Александрович. – В семье нас было пятеро братьев, я самый младший. В 1933 году, когда мне исполнилось семь лет, наша семья переехала в Троицкое. Родителей позвали друзья, которые приехали сюда раньше.
На фронт я попал в 1943 году, был пулеметчиком, освобождал Белоруссию, города Великие Луки, Невель.
В конце 1943 года мы наступали, подошли к селу Бариново. Но это громко сказано – село. Обожженный столб, и на нем табличка с указанием названия села, немцы при отступлении жгли все. Стали осматривать местность, рядом был крутой обрыв, и я заметил, что в нем нора, заткнутая подушкой. Я тихонько подкрался, откинул подушку и сказал: «Выходи, а то стрелять буду». Из норы послышался голос: «Не надо». И оттуда выползла молодая женщина с девочкой. Ребенку было, может, года два. Я пошел им показать дорогу до штаба батальона. Женщина рассказала, что пока здесь были немцы, она с ребенком жила в вырытой пещере. Сама женщина была больна, поэтому ребенка на руках нес я. Перед расставанием я дал ей свой троицкий адрес.
Спустя 20 лет по улице, где я жил, шла молодая женщина, тоже с маленькой девочкой на руках, и спрашивала меня. Когда мы с ней встретились, она сказала: «Я приехала посмотреть на своего спасителя и сказать спасибо». Она оказалась той девочкой из Белоруссии. Они с дочкой пожили у нас неделю, я ей предложил остаться у нас насовсем. Она не согласилась – в Белоруссии жила ее семья. Но такая случилась беда – когда они поехали домой, поезд потерпел крушение, и они погибли…
Помню, однажды на фронте меня послали забрать у наших убитых комсомольские билеты, которые мы всегда носили с собой. Дойдя до места, стал собирать билеты, и тут вдруг немецкий снайпер стал стрелять. К счастью, он промахнулся, я упал, как убитый, и пролежал, не двигаясь, до темноты, а потом ползком ушел с места обстрела.
На передовой нас кормили хорошо. Выдавали 800 граммов хлеба на сутки – хватало. Ели мы два раза в день – завтрак и ужин, в основном была каша и американская тушенка.
В одном из боев меня сильно ранило. А получилось так, что недалеко от меня расположился со своим пулеметом мой земляк, и во время боя вижу, что его ранило. Я кинулся к нему, а в это время в то место, где стоял мой пулемет, попал вражеский снаряд, и осколки прошили мне спину. Меня долго перевозили из одного госпиталя в другой, пока не привезли в Иркутск, где комиссия признала меня негодным и отправила домой долечиваться. В одном из госпиталей я просил медсестру написать письмо матери о том, что ранен. Когда я приехал домой и постучал в дверь, мать даже не открыла, ей подумалось, что это ей кажется, она считала, что я умер, как и мои два брата, которые тоже ушли на фронт и не вернулись.
Когда я окреп, война кончилась. У меня есть награды – медаль Жукова, орден Отечественной войны и потом еще вручали юбилейные медали.
У Михаила Александровича два сына, семеро внуков и шестеро правнуков. По программе «Жилье ветеранам» он в числе первых приобрел в райцентре благоустроенную квартиру, уже почти год, как в ней проживает. Говорит, что очень хорошо с газом, зимой не было никаких проблем, не надо ни дрова, ни уголь носить, если прохладно, добавил газу – и порядок. С нетерпением ветеран ждал тепла, чтобы начать хлопотать в своем огороде.
Наталья ЗАБОЛОТИНА.
