Каждый человек до определенного возраста как бы движется от учителя к учителю. Среди них рано или поздно встречается и тот, кто сыграет поворотную роль в формировании твоего мировоззрения, подхода к миру, видения его.
Вообще «учитель» – необыкновенное слово. И этим добрым словом поминаешь учителей, которые помогли или пытались помочь тебе стать человеком. Тут трудно выделить кого-нибудь одного. И все-таки мне кажется, что я смогу это сделать. Неизгладимый след оставила во мне (да разве только во мне!) в школьные годы особый (другого слова не подберу) человек – Зинаида Константиновна Панкова. Те, кому окажется знакомым ее имя, видимо, подпишутся под ее талантом настоящего учителя.
По меткому выражению В. Гюго, невыразимая прелесть детства заключается в том, что на ребенка можно излить весь запас любви. И может быть, в том и таится источник творческой активности педагога, что прелесть детства он понимает именно так. Серьезна и даже сурова на уроках Зинаида Константиновна, но запас любви к детям ищет выхода. А это живые дела талантливого педагога, школьная судьба математика от Бога. Думая о своем становлении, я прежде всего вспоминаю Зинаиду Константиновну. Наша строгая учительница исчерпывающе знала «математический почерк» каждого из нас. Подать ей списанную работу было бы столь же бессмысленно, как сдать чужую тетрадь.
Она учила нас быть взыскательными к себе. Учила не делать себе уступок, не лукавить с собой. Она могла простить любую промашку. Но даже попытку воспользоваться подсказкой при ответе рассматривала она как нравственный компромисс. И никогда не допускала подсказок, была тут придирчивей всех учителей. «Нет королевских дорог в математике, — часто улыбалась Зинаида Константиновна. – И таланты добиваются признания только трудом». Не признавая никаких отговорок и оправданий, Зинаида Константиновна требовала от нас полной отдачи на уроках. Никто так придирчиво не отличал наших малейших упущений, как она. Именно у нее, нашего учителя математики, перестали мы пользоваться шпаргалками, хорошо поняли, что и «тройку» нужно заслужить. Зинаида Константиновна не просто передавала нам знания, а прививала умение по-хозяйски ими владеть. На уроках она как бы училась с нами, думала, анализировала, рассуждала. Надо ли говорить, что любая зубрежка, автоматическое усвоение учебного материала становились просто невозможными. Помню, как-то само собой рождалось стремление доискаться смысла, разобраться, понять.
Зинаида Константиновна любит свою науку. Такого восторженного отношения к ней еще не приходилось встречать ни у кого. И свою увлеченность она передавала и нам. До сих пор помню ту радость, с которой мы решали, например, геометрические задачи с применением тригонометрии. Зинаида Константиновна все время побуждала нас узнавать немножко больше положенного по программе. Бескорыстная любовь к науке была тем даром, который каждый из нас получал от нее.
Учеба моя не прошла бесследно для моей работы. Пробужденная учителем математическая пытливость, интерес к этому предмету сделали и меня учителем математики. Но этот самый интерес помог и другим ее ученикам, в какой бы сфере они ни трудились. Ведь в своих учениках Зинаида Константиновна развивает то, что необходимо для всех, – творческое начало. Уроки ее очень насыщенны и занимательны. Конечно, я и мои соклассники должны сознаться, что нам повезло с математиком. Невысокая, светловолосая, по-спортивному всегда элегантная (студенческие ее годы были знамениты и памятны и художественной гимнастикой тоже!), обаятельная, она чужда всякой аффектации. Но почему-то именно ее уроки были наполнены каким-то особым пафосом, почувствовать который нам было очень и очень важно. Сейчас я хорошо понимаю, что уроки ее были сложными. Она предлагала нам серьезные темы и непривычные задания. Но, по-видимому, в том и заключается искусство и умение настоящего учителя – все очень трудное, с чем знакомила нас Зинаида Константиновна, становилось в ее умелых руках и увлекательном изложении не столько легким, сколько интересным и впечатляющим. И трудности отступали.
В нашем селе давно известно: прочные знания получает у нее любой. Может, и неправомерно искать какие-то прямые связи между уроками Зинаиды Константиновны и нашими жизненными занятиями. Но во всяком случае работать научила нас она. А истинный учитель – это всегда исток. Она наложила отпечаток своей личности на многих своих учеников. Они обязаны ей тем, что еще за партой определили свой дальнейший жизненный путь. В строгих костюмах, со своей манерой говорить и держаться она казалась нам поначалу чуть ли не сухой и чопорной (ведь и ее предмет к этому обязывал!). Но мы обманулись! И она навсегда останется для нас наставником, на которого хочется равняться, человеком, которому хочется подражать.
От имени всех выпускников И. ЛАПИНА.
Г. Барнаул.
