К 30-летию вывода советских войск из Афганистана
Для Владимира Васильевича Ткаченко начало службы в армии совпало с началом боевых действий в Афганистане.
Родился он в Хабарском районе, а в армию призывался из Косихинского, где работал в одной из школ учителем физкультуры после окончания Каменского педучилища.
-В ту призывную кампанию с Алтая поехали служить 78 человек, – рассказывает ветеран боевых действий. – Так получилось, что мы сдружились с Иваном Ивониным из Гордеевского, которого я знал еще по педучилищу. Мы попали в один полк. Призвали нас в учебный центр в Фергану. Учеба была укороченная: 7 ноября 1979 года нас призвали, а 14 декабря мы уже были в Афганистане в составе 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка, имеющего славную историю, которая начинается с декабря 1944 года.
Место службы Владимира Васильевича Ткаченко – авиабаза Баграм, в течение двух лет он и его товарищи уходили отсюда на выполнение боевых заданий.
-Прибыли мы в декабре, а в Афганистане в это время тоже зима, — вспоминает он. – Сначала жили в обыкновенных туристических палатках, а потом привезли специальные военные зимние палатки. В течение двух лет мы жили в них, казарм не было. Платяные вши, желтуха были практически у всех. Только к концу службы бытовые условия улучшились, у нас появились двухъярусные кровати, постельное белье. Сибиряки и мороз, и зной переносили лучше, чем те же москвичи, а ведь при все при том на себе нужно было носить еще и боекомплект. Вместо воды во фляжки набирали настой верблюжьей колючки, по консистенции он, как чай, и хорошо утолял жажду. Спиртного там не было даже у офицеров. Пытались ставить брагу из винограда, но такие случаи были единичны. А вот что господствовало, так это анаша. Многие курили, но эффект для каждого был свой, одни впадали в неестественное оцепенение, другие при обстреле – в бестолковую панику. Я же не курил и до армии, и в армии не научился. И офицеры, и солдаты на базе оказались в равных условиях, поэтому у нас не было «дедовщины», офицерский состав очень хорошо относился к солдатам. Своим доппайком они делились как на самой базе, так и в многочисленных походах. Мы могли находиться на базе месяц, полтора, а потом на несколько месяцев уходить на задания на зачистку. Брали определенную территорию, охраняли ее, уходили в дозор. Разведчики в дозор уходили на стропе. По два человека с парашютной стропой выдвигались вперед от лагеря на километр-полтора, и в случае нападения они должны были предупредить остальных. Дозорным к ноге привязывали стропу и из лагеря ее дергали, чтобы проверить, спят или не спят разведчики.
Война в Афганистане была партизанской войной, в этом ее особенность. Днем афганцы – с мотыгами в поле, а ночью у них в руках уже автоматы. Идет колонна после зачистки, а ее могут внезапно окружить и расстрелять. К концу своей службы советские солдаты уже понимали местный язык, потому что приходилось контактировать с населением.
О местных жителях у Владимира Васильевича осталось впечатление как о воинственных и скрытных:
-У них нет ни одного поколения, которое не воевало и выросло бы без войны, поэтому оружие в руках у афганского ребенка – обычное дело. Это гордые люди. Когда попадали в плен, всегда шли с поднятой головой. Я тогда считал, что наших ребят за мой срок службы погибло не так уж много, — у нас было постоянное движение. Одни уходили в походы, другие уезжали домой, приходило пополнение, окружение менялось постоянно. А потом, когда я стал встречаться с сослуживцами, смотреть фотографии, понял, что, оказывается, много парней не вернулось домой. Когда мы служили, нам запрещали посылать домой фотографии, и мы тайком, со знакомыми офицерами, отправляли домой письма и фото. Когда мы уже несколько месяцев находились в Афганистане, родным преподносили легенду, что служим в Москве, но сейчас на полигоне на учениях, поэтому писем какое-то время может и не быть. И если кто-то пробовал писать домой о реальной обстановке, то письма просто не доходили, все их прочитывали, контролировали. Лишь к концу нашей службы, когда информация о военных действиях в Афганистане стала по крупицам просачиваться в народ, у нас появилась полевая почта. Родителям стали приходить цинковые гробы, раненые солдаты возвращались домой и рассказывали, что воевали. Мои родители узнали, где я нахожусь, когда комиссованный сослуживец вернулся домой, в Новосибирскую область. От родителей письма мы получали только после проверки, на них всегда стоял штамп «поступило в загрязненном виде», то есть их вскрывали.
Иногда мне задают вопрос: хотел бы я служить где-то в другом месте? Наверное, нет. Конечно, я не хочу войны, смерти, но вот какие там были человеческие отношения – это да… Армейская дружба сохраняется долгие годы. Так, например, два года назад ко мне в гости из Москвы прилетал командир батальона с женой. У нас каждый год в Москве проходят встречи однополчан 1979-1981 годов службы. В этот юбилейный год я планирую вновь побывать на встрече, которая состоится в мае в Москве.
Участвуя в боевых действиях, Владимир Васильевич был ранен. А награды? На вопрос, за что именно он награжден медалью «За отвагу», ответил так:
-Не помню, да дело-то и не в медалях. Мы там все совершали такие поступки, за которые сейчас можно увешать всю грудь, но раньше мы про это не думали, защищали Родину и очень старались выжить. В СМИ много споров о том, кто мы были – оккупанты или освободители. Я думаю – ни теми, ни другими. Мы защищали южные рубежи Советского Союза. Если бы мы этого не сделали, тогда туда пришли бы американцы, и нашей стране пришлось бы увеличивать вооружение во много раз. Граница Союза была бы открыта, и я убежден, что все военные действия в Афганистане происходили в то время не зря. Единственное, что было неправильно, – что нас, необстрелянных пацанов, сразу бросили на передовую. А вот нам на смену уже приходили парни после «учебки» и даже года службы в другом месте. Мы не знали толком, как держать автомат, при обстреле была страшная паника, психологически было очень тяжело. Толк от необученных солдат минимальный, но таково было стечение обстоятельств. Нас туда отправили без нашего согласия, а потом брали по желанию, а когда приходило пополнение, я всегда думал: «Что же вами движет?». В реальной боевой обстановке война уже не кажется романтикой, и молодые пацаны это быстро понимали. Война – это грязь, боль, пот. Когда домой пришел, у родителей сначала облегчение было, что вернулся живой, а потом настороженное ожидание – запьет, не запьет, курит, не курит, пойдет на работу или нет, в каком состоянии вернулся к мирной жизни, не сломали ли его там? Было, скорее, больше тревоги, чем гордости за сына.
До армии у меня была задумка поступить в военное училище, но после службы такие мысли отпали, военным я быть уже не хотел.
Владимир Васильевич Ткаченко стал юристом, и много лет работает председателем Троицкого районного суда.
Наталья Заболотина.
Историческая справка. 345-й полк был направлен в Афганистан одним из первых подразделений ВДВ. Еще 14 декабря 1979 года, до ввода основных частей 40-й армии в ДРА, 2-й батальон полка был переброшен из Ферганы в Баграм для усиления батальона 111-го гвардейского парашютно-десантного полка 105-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, который с 7 июля 1979 года охранял на аэродроме советские военно-транспортные самолеты и вертолеты (позднее этот батальон был включен в состав 345-го полка). Надежная охрана аэродрома в Баграме позволила эффективно использовать силы авиации во время афганской войны. Авиабаза в Баграме имела ключевое значение.
Официальный ввод войск в Афганистан был произведен 25 декабря 1979 года – сухопутная группировка войск 40-й армии перешла границу в двух точках – Термез и Кушка. В то же время военно-транспортные самолеты с десантом на борту вошли в воздушное пространство Афганистана. 25-26 декабря на аэродромы Кабул и Баграм был высажен воздушный десант в составе 103-й воздушно-десантной дивизии и 345-го отдельного парашютно-десантного полка. В ночь с 26 на 27 декабря началось выдвижение наших батальонов к объектам, которые следовало взять под охрану: почта, радиостанция, телевидение, президентский дворец, посольство СССР и другие административные, а также военные объекты. К утру 27 декабря столица Афганистана была взята под контроль советских десантников. В ходе этой операции появляются первые жертвы.
В 1980 году полк был награжден орденом Красного Знамени за мужество и героизм, проявленные личным составом при выполнении интернационального долга. Начиная с 1980 года по 11 февраля 1989-го полк участвовал более чем в 240 боевых операциях общей продолжительностью более 1500 суток.
