Наша семья проживала в поселке Червянка, до войны находившемся на территории Усть-Пристанского района. У отца с матерью нас было трое детей: я, брат Толя и сестра Валя. Отец, Яков Иванович Управителев, работал в Червянском лесопункте рабочим, там же трудился и 19-летний мамин брат, Иван Музюкин, который проживал вместе с нами.
22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на нашу Родину. Моего отца и маминого брата призвали в РККА. Отца я совсем не помню, ведь на фронт он ушел, когда мне и двух лет не было. Ивану долго воевать не пришлось, он погиб где-то в Бессарабии сразу после начала войны.
После ухода на фронт старших мужчин дома остались мы, дети, и мама. Вместе с другими односельчанками мать работала на заготовке леса: женщины рубили сосны, сучья, собирали и жгли хвою. И, как другие, мать ждала писем с фронта…
Весной 1943 года в Червянку пришло извещение такого содержания: «Ваш муж, красноармеец Управителев Яков Иванович, рожд. 1902 года, в бою за социалистическую родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 27 января 1942 года. Похоронен в деревне Альховка Ленинградской области». Адрес части – центральное бюро г. Москвы, 31 марта 1943 г. Так случилось, что в день гибели отца мне исполнилось три года…
Ровно через год, в феврале 1944 года, на фронт был призван мой старший брат, Анатолий, 1926 г.р. И вот его проводы я уже запомнил. Помню, как с односельчанином, Иваном Филимонцевым, сидели они за столом и пели песню «Вы не вейтеся, русые кудри», как провожали их за деревню, как уходили они, оказалось – навсегда.
Во время войны жители не только нашего поселка, но и всей страны ждали весточек с фронта. Ждали и одновременно боялись встречи с почтальоном, ведь далеко не всегда известие было радостным. Находясь на фронте, брат писал матери, что у него все хорошо, что «есть бумага и нитки с иголкой». А еще писал, что сильно соскучился по молоку, и спрашивал, как поживает наша кормилица-корова.
Как воевал наш Толя, хорошо или плохо? Того нам известно не было, но в это время Красная Армия громила фашистов на всех направлениях, а письма брата приходили уже из Прибалтики. И снова осенью 44-го почтальонка постучала в дверь, вот только на этот раз в ее руках была казенная бумага… «Штаб 276, медсанбатальон, 13 августа 1944 года, №196, извещение… Прошу известить гражданку Управителеву П.К о том, что ее сын в бою за Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был ранен и умер от ран 9 августа 1944 года. Похоронен с отданием воинских почестей. Кладбище находится в двух километрах юго-западнее деревни Яунанка, волость Малупе, округ Валке, Латвийская ССР, что в лесу на поляне в могиле №5 четвертый с южной стороны». Прочитав похоронку, мать слегла – у нее отнялись ноги, и лишь через месяц вновь смогла выйти на работу в лес. Пришла похоронка и в дом уходившего вместе с Толей на фронт Ивана Филимонцева, но об этом я узнал позже – прочитал в Книге памяти.
Как мы тогда выжили? Не знаю. Но это сейчас я понимаю, как трудно было матери одной с нами, ребятишками, управляться по дому и на тяжелой работе. А тогда мне, мальцу, казалось, что живем мы хорошо, ведь у нас была корова, были швейная машинка и перина, на которой мы и спали втроем, с сестрой и мамкой. Я не верил, что отец погиб, и все ждал его. А когда с войны стали возвращаться фронтовики, то бежал на дорогу и смотрел, как мужики в гимнастерках обнимают своих жен и ребятишек. И все надеялся, что и мой папка вот так же придет в один из дней и будет нас обнимать. Не сбылось…
Из нашей семьи на фронт ушли трое – отец, брат и дядя Ваня, но домой никто из них не вернулся. На память нам остались лишь пожелтевшие и истертые от времени фронтовые треугольники да запись в Книге памяти Алтайского края.
В самом центре Червянки стоит стела, где на чугунной плите обозначены имена тех, кто погиб за свободу и независимость нашей Родины. Есть там имена и моих близких. Вечная им всем память!
Ю. Управителев, с. Троицкое.
