Было это в 1940-1941 годах. К нам на квартиру попросилась семья из трех человек: отец семейства, дядя Гриша, его жена, тетя Вера, и дочь Рая, лет 17-18. Она работала в библиотеке. Отец – милиционером. Фамилии их так и не могу вспомнить, ведь я была тогда ребенком. Тетя Вера была домохозяйкой. Они держали корову, а мы – свинью, кур.
Вот однажды тетя Вера стала жаловаться, что корова мало дает молока, высказав при этом моей маме, что она грешит на моих братьев. Старшему брату Роберту было 11 лет, а второму, Олегу, – 10 лет. Я до сих пор помню, как мама моя плакала и говорила: «Мои дети никогда не возьмут чужого. Я их воспитываю честными, добрыми, трудолюбивыми». Но тетя Вера с дядей Гришей убеждали мою маму, что Роберт с Олегом ночью ходят в сарай, подоят корову и там же выпьют молоко. Мама их убеждала, что дети не пойдут ночью в сарай, да они и не умеют доить корову, да и корова их не подпустит к себе. Мама даже говорила супругам, чтобы испытать нас на честность, часто подкладывала деньги в разные места, но мы отдавали ей и говорили: «Мама, ты вот обронила денежку» или «Ты, мама, забыла вот тут деньги». Никто из нас ни разу не присвоил ни копейки.
Прошло немного времени, и мы все, кто был дома, проснулись от дикого крика и не могли понять, что произошло. Но когда дядя Гриша вышел и привел в дом бледную и перепуганную жену, мы подумали: что-то случилось страшное. Оказывается, когда она утром рано пошла доить корову, то увидела, что огромный уж обвил коровью ногу и сосал молоко. Увидев тетю Веру, свалился на пол и уполз под пол. Оказывается, он там жил и питался молоком. Когда тетя Вера пришла в себя, стала просить у мамы прощения. А мужу заявила, что больше не будет доить эту корову. Они ее закололи, мясо продали и купили лошадь. Они строили дом и решили, что лошадь им будет нужнее. А вскоре, что случилось, я не знаю, но лошадь сломала ногу. Они ее закололи, продали и купили корову. Была зима, уж больше не появлялся, видно, ушел в спячку.
Однажды мой брат Роберт случайно увидел, что дядя Гриша берет наше мясо без спросу, то есть ворует. Брат не стал рассказывать маме, не хотел ее расстраивать.
Семья дяди Гриши прожила у нас уже немало времени, а деньги за квартиру не платили, хотя должны были платить каждый месяц какую-то сумму. Вот однажды я слышу, мама им говорит: «Мне нужны деньги, детям нужно покупать к школе одежду, обувь, книги и т.д.». Он ей ответил: «Вы же знаете, что я строю дом, у меня нет денег, как будут – отдам». Прошло какое-то время, мама напомнила ему про долг за квартиру, но он ей ответил: «Вера наливает твоим детям по стакану молока, чего вам еще нужно?». А мама ему сказала: «Если бы вы рассчитались за все месяцы, я бы могла детям купить молока». Моя мама не умела скандалить, ругаться, даже голос повышать не умела. Была сама кротость, добрейшей души человек, ангел земной.
Как-то я чем-то была занята, забегает брат Олег, говорит: «Пойдем скорее на улицу, сейчас будут у коровы теленка вынимать». Я быстро оделась – и на улицу. А случилось вот что. Корова не могла растелиться, и ветврач сказал: нужно приколоть корову. Теленочка тоже закололи.
Наступило лето, радость для нас, детей. Как только земля просохла немного, начали собираться играть в разные игры. Нас, девчонок, было восемь человек. Однажды мы играли в прятки, и я решила спрятаться подальше, чтобы меня подольше не нашли. У самого проволочного заграждения воинской части был построен магазин – военторг. Те, кто работал в воинской части, заходили с территории, а гражданские – с улицы. Проход был через небольшой мостик. И вот я решила спрятаться под ним. Надо было сначала спуститься в канаву, а потом подняться под доски. И когда я поднялась под них, увидела в углу под досками мешок. Я почему-то испугалась и решила вылезти, но никому про мешок не сказала, думала, что его заберет тот, кто положил. Потом приду, проверю – лежит. Думала: ну, почему его не забирают? Теперь у меня была забота проверять этот мешок. Пойду в военторг что-нибудь купить, проверю. Потом я про него забыла, так как болела. У меня был огромный нарыв. Никакими лекарствами и мазями не могли вылечить, а нарыв все увеличивался и уже стал с куриное яйцо. Потом мы узнали, что такая болезнь называется «сучье вымя». Спасибо одной старенькой бабулечке, она научила, как надо лечить. Помогло кислое ржаное тесто и чистый солидол. Когда все зажило и я снова стала ходить к подружкам, вдруг вспомнила про мешок. Проверила – лежит. Я тогда очень расстроилась, думала: ну, почему его не забрали? Может, этот человек забыл, куда положил, может, его забрали на фронт или что-то случилось с ним. Ходила, проверяла, но он так и лежал не том же месте.
Прошло много времени, и я решила рассказать подружкам про этот мешок. Вечером мы принесли его в укромное место, и все восемь подружек: я, Вера Батрамеева, Люся и Рая Егоровы, Маша и Валя Тихоновы, Нюра и Даша Мухаметшины – сидели за сараем и думали, что делать с этим мешком. Решили посмотреть, что в нем. Там были сухари, примерно с ведро, девять кусков хозяйственного мыла и два комплекта нижнего мужского белья: рубашки с длинными рукавами и кальсоны. Раньше мужчины носили такое белье. Я посоветовала отдать этот мешок с содержимым дяде Грише-милиционеру, чтоб он унес его в милицию. А Вера, она была постарше нас, сказала: «Этот паразит все заберет себе». Я всегда думала: если человек старше, значит, он умнее. Послушали совет Веры и решили все поделить между собой. Сказали мне: «Ты нашла, ты и дели». Вот разложили все подолы своих платьев, и я стала по одному сухарику раскладывать всем поровну, потом по куску мыла. А белье отдали Егоровым, у них был старенький дедушка (мужчины все были на фронте).
Я пришла домой, мы сразу залезли на печку (она у нас большая была) и начали делить сухари на четыре кучки нам и маме. Когда мама пришла с работы, я ей отдала сухари и сказала: «Вот тебе, мама, гостинцы к чаю». Она сразу спросила, где взяли. И я ей рассказала наш разговор про мешок. И как только пришел дядя Гриша с работы, она ему все рассказала. Он начал меня допрашивать. И я ему все рассказала, как было. И ведь он всех обошел и все отобрал. Правда, сухари ему не достались. Их все постарались быстренько схрумкать. Он даже у нас забрал мыло, даром, что за квартиру не платил деньги да еще мясо брал втихомолку. Сказал, что все унесет в милицию. Будут искать этого человека, которому принадлежит этот мешок.
Дня через два примерно брат Роберт случайно услышал разговор дяди Гриши, как он наказывал своей жене хорошо простирать нижнее белье, «ведь теперь у нас мыла много». Правильно Вера говорила, что этот паразит все заберет себе.
Их дочь Рая собиралась выйти замуж, но когда отец узнал, за кого, он строго заявил, что никогда не отдаст свою дочь за этого босяка. Она страшно переживала, хотела на себя руки наложить, потому что была беременная. А в то время забеременеть до свадьбы был большой грех и позор. Но дядя Гриша еще не знал, что дочь беременна. Тетя Вера так и не могла уговорить мужа сыграть свадьбу.
У нас по соседству жила пожилая женщина, тетя Маруся, и ей на лето привезли внука лет трех-четырех. И вот однажды мальчик играл во дворе, захотел в туалет «по большому» и решил выйти за ограду, а рядом проходила дорога, ребенок сел на краю дороги и начал справлять нужду. И в это время шел дядя Гриша на обед. Он взял ребенка за шею сзади своими огромными ручищами и начал тыкать лицом в испражнения, как какую-то пакостную кошку. Бабушка услышала страшный крик с визгом, выбежала и увидела эту картину. Схватила скорее мальчишку и побежала отмывать, чтоб не задохнулся. Этого милиционера все жители недолюбливали, а после этого случая стали просто ненавидеть и презирать. Когда он почувствовал к себе презрение, стал еще злее, ненавистней к людям. И когда узнал, что его дочь беременна, он ее страшно избил. И спустя какое-то время в роддоме ребенка спасли, а мать умерла. Какое горе родителям… Тогда они уже перешли в свой дом, так и не заплатив нам ни копейки.
Прошло пять лет. И как-то я встретила тетю Веру в центре. Она сразу спросила меня, почему я не прихожу к ним в гости. Я ей ответила, что дядя Гриша сердитый, я его боюсь. Она мне тогда сказала, что уже два года, как его нет, помер. «Разве ты не слышала?» — спросила она. Но я мельком слышала, что умер милиционер, но не знала, кто. Мне очень хотелось посмотреть на внучку тети Веры, и я решила на второй день сходить к ним. Пятилетняя Рая (они ее назвали в честь матери), как две капли воды, походила на мать: русые кудрявые волосы, голубые глаза, щечки пухленькие, и на щеке, как у матери, небольшая родинка, ну, прелесть. Тетя Вера сказала: «Я смотрю на внучку, и мне кажется, моя дочь живая. Это Господь вселил душу моей дочери во внучку».
Я стала частенько навещать Раечку. Мы с ней занимались, учились писать, считать, сказки рассказывала ей, рисовали, а тетя Вера в это время управлялась с хозяйством. «Я его держу, — говорила она, — для внучки: козу, гусей и курочек. Чтобы моя внученька пила молочко, ела мясо и яички».
Вот такая невыдуманная история дяди Гриши и его семьи. Если бы он делал людям добро, ничего этого бы не случилось. Говорят, безнаказанным никто не остается. Рано или поздно наказание Господне настигнет. Все плохое возвращается.
Р. ИКВАСОВА, с. Заводское.
