День защитника Отечества
В декабре прошлого года тройчанин Александр Широков вернулся из рядов Вооруженных Сил России. Служил он в войсках радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ) в Приморском крае. Конечно, еще свежи воспоминания о солдатских буднях, а в ближайших планах – начать службу по контракту. О службе в армии Александр рассказывает:
-На «папанке» был сформирован эшелон, куда разместили более 80 призывников, в том числе и меня. До места службы добирались больше недели. Потом две недели мы проходили курс молодого бойца: изучали общие правила устава и строевую подготовку. После присяги нас перевели в полк, и потекла армейская жизнь, заступали в наряды, ходили на стрельбы, маршировали на плацу, учили строевые песни. Иной раз неделя пролетала очень быстро, а иногда как будто месяц тянулась. «Дедовщины» у нас не было, только уставные отношения. За год службы мы все сдружились, но самым лучшим товарищем стал Михаил Кирюшкин из Рубцовска.
Увольнительных у нас не было, так что, к своему сожалению, моря я не увидел. До него от нашего гарнизона было более двухсот километров. Но влажность была высокая, и что запомнилось – практически постоянно дул холодный ветер. Так называемые карманные деньги у нас были постоянно, потому что выплачивалось ежемесячное пособие в размере двух тысяч рублей на покупку предметов личной гигиены. Заставляли писать письма домой, еженедельно у нас был час солдатского письма. Многие писали, но не отправляли: по выходным и праздником разрешалось звонить родным. Всем было проще позвонить, чем писать.
К концу службы даже неохота было уезжать, все желающие могли остаться по контракту. У меня тоже была такая мысль, но смущало, что далековато от дома. Обратно мы ехали также в эшелоне до Новосибирска, а там меня встретили друзья.
Я нисколько не жалею, что отслужил в армии. Это был год совсем другой жизни. Ты остаешься один, без родных и близких и сам выстраиваешь отношения с людьми. Это большой и хороший жизненный урок, и всем парням, я считаю, нужно пройти армию. Меняется мировоззрение, быстрее становишься взрослым и ответственным. Мне понравилась армейская жизнь.
Дома, когда радость встречи с родными немного поутихла, я задумался, что буду делать дальше, и решил пойти на службу по контракту. Тем более что у меня брат служит так же. Собираюсь служить в Алейске, сейчас прохожу медкомиссию и, если все будет нормально, подпишу контракт на три года.
В роли учебного нарушителя был отличником
Юрий Александрович Петров, начальник пожарной части №68 УГОЧС и ПБ в Алтайском крае, живет и работает в поселке Беловском. Годы службы в армии, а это 1985-1987-й, вспоминает с удовольствием.
-Окончив школу в Новичихинском районе, поступил в Барнаульский сельхозинститут, а после второго курса, можно сказать, сам напросился на службу, – улыбается Юрий Александрович. – Попал в Приморский край, в пограничный отряд. Кстати, так получилось, что со мной служило большинство сибиряков. Сначала, как и положено, была «учебка», а потом, за несколько дней до Нового года, нас распределили по заставам. Я просился к своему другу, но меня распределили на другую. А то, что я его встретил в армии, – это дело великого случая. Мы с ним были друзьями с самого детства, но он на год меня старше и поэтому раньше ушел служить. В те времена в армию провожали всем селом с гармонью. Вот идем мы по селу, кто нас встречает – все напутственные слова говорят, и тут увидел бабушку друга, она мне говорит: встретишь моего внука – передавай ему привет. Я тогда еще подумал: страна-то большая, где же я его встречу, но пообещал ей. И нужно же было такому случиться, что служили рядом, но на разных заставах. Семь месяцев я отслужил на 16-й погранзаставе, а потом начали формировать 17-ю. На ней контролировали приграничную зону и осуществляли паспортный пропускной контроль. Формировали ее из солдат уже существующих застав, и я туда попал. А через небольшой промежуток времени меня направили служить на боевой информационный пост при комендатуре в город Лесозаводск, откуда и уходил «дембелем».
В те годы шла афганская война, и ребят, у которых были «корочки» хотя бы трактористов, отправляли туда. У меня не было прав, поэтому сия участь – быть отправленным в Афган – миновала.
Во время учений я нередко выступал в роли учебного нарушителя и так ловко маскировался и переходил границу, что иногда меня не могли заметить.
Начальство предлагало мне остаться в армии, но мне хотелось домой. Во время службы, конечно, мы все сдружились, у нас часть выписывала журнал «Пограничник», и мы, взяв себе по номеру, написали друг другу свои адреса. Но в связи с моими переездами журнал где-то затерялся, и пропали все ниточки связи с однополчанами. Сейчас пытаюсь их найти в социальных сетях, но пока не могу.
Раз в неделю мы должны были обязательно писать письма домой. Недавно я нашел пачку своих писем, которые отправлял родным, прочитал – и было такое чувство, что все они написаны, как под копирку. А ведь дома их так ждали, бережно хранили.
После армии Юрий Александрович окончил институт, женился и приехал жить в Беловский. У него растет сын Павел, который хочет связать свою жизнь с армией, поступить после школы в военное учебное заведение.
-Парням все-таки нужно пройти службу в армии, это такая школа жизни, – рассуждает наш герой, — только, я думаю, год в армии – это мало. А с другой стороны, как посмотришь на войска, где есть «дедовщина», так вроде и не стоит туда идти. Хорошо, что сейчас ее пытаются искоренить. В войсках, где я служил, «дедовщины» не было, может, еще и поэтому у меня только хорошие воспоминания о годах службы в армии.
Наталья ЗАБОЛОТИНА.
«Мы за вас отслужили…»
К середине 80-х годов в обществе все больше и больше говорилось об афганской войне: западный мир требовал вывода советских войск, в ООН создавались специальные комиссии по «афганскому» вопросу, а СМИ со все большей откровенностью и прямотой освещали происходящие в Афганистане события.
Слово «Афганистан» не сходило со страниц газет и экранов телевизоров. За всем этим почти неосвещенным осталось то обстоятельство, что советские офицеры и солдаты выполняли интернациональный долг во многих других развивающихся странах, число которых измерялось не единицами, а десятками. Об этом тогда знали лишь те, кому это положено по уставу, да близкие родственники, и то без «лишних» подробностей, да и сейчас, пожалуй, знают немногие. Во всяком случае, при ответе на вопрос, кого мы считаем воинами-интернационалистами, обычно слышишь в ответ, что это наши солдаты, которые несли службу в Афганистане или в Чечне, иногда еще могут вспомнить про Нагорный Карабах. На этом обычно представления об интернациональном долге у большинства из нас заканчиваются, поэтому меня очень заинтересовал тот факт, что в нашем селе с недавнего времени проживает человек, который исполнял этот самый долг в Йеменской Арабской Республике, – Петр Леонидович Бутов, профессиональный военный, вышедший на пенсию в звании капитана.
Петр Леонидович не сразу согласился встретиться, чтобы побеседовать на интересующую меня тему. В телефонном разговоре со мной он был по-военному краток и сказал, что ничего особенного «там» не происходило, поэтому и рассказывать особенно нечего. С чувством глубоко сожаления я уже почти настроилась на то, что наша встреча не состоится.
И тут раздался телефонный звонок:
-Если наш разговор остается в силе, то я согласен.
Меня встретил серьезный мужчина, военная выправка чувствовалась в нем даже издалека. Видно было, что к встрече он подготовился заранее. Я увидела альбом с фотографиями и книгу, на обложке которой был изображен человек в неопределенной форме с оружием в руках. Вид у него был далеко не воинственный, а скорее усталый, а потухший взгляд устремлен в никуда…
Петр Леонидович начал свой рассказ. В 1980 году он окончил Красноярское высшее командное училище радиоэлектроники ПВО и был направлен на службу в Ленинградский военный округ. В 1984 году был командирован в Йеменскую Арабскую Республику, где находился до 1986 года.
-Мы прибыли в Северный Йемен в качестве военных советников. Нашей задачей было обучение местного населения обслуживанию радиолокационной техники, поскольку вся она была произведена в СССР. С местными жителями отношения были нормальными. Так что ничего особенно интересного по этому поводу не могу вам рассказать, — сообщил мне Петр Леонидович, но у меня было такое ощущение, что он что-то не договаривает.
Фотографии в йеменском альбоме были все на гражданскую тему: как говорится, «море, пальмы и песок», но в самом конце нашего короткого разговора Петр Леонидович вдруг протянул мне книгу, на которую я обратила внимание в самом начале нашей встречи, и загадочно произнес:
-Здесь все один в один, как было у нас. Я эту книгу случайно купил, если будет возможность, найдите где-нибудь и почитайте.
Книга называлась «Журналист», автор – Андрей Константинов. Эта фамилия ни о чем мне не говорила, но я уже знала, что просто необходимо прочитать эту книгу.
Хотя ее главный герой – участник событий, которые происходили не в Северном, а в Южном Йемене, уже с первых страниц находится масса подтверждений тому, о чем рассказывал Петр Леонидович. А еще в этой книге я нашла то, о чем он рассказывать не хотел.
Помню, он произнес:
-В то время, в какую точку на карте ни попади, всюду находились наши военные советники, а еще – военные переводчики, которых набирали после третьего-четвертого курсов восточных факультетов и отправляли на годичную практику в страны изучаемых языков. Многим довелось проходить эту практику в составе многочисленных военных контингентов в странах Африки и Ближнего Востока. Последней инстанцией перед отправкой было 10-е Главное управление Генерального штаба.
В то время две арабские страны – Народная Демократическая Республика Йемен (Южный Йемен) и Йеменская Арабская Республика (Северный Йемен) находились в состоянии конфликта, периодически обострявшегося до кровных стычек. И в Южном (социалистическом), и в Северном (капиталистическом) Йемене находились советские военные советники.
-По прибытии у нас забрали все документы и выдали форму местной армии, на которой не было никаких знаков различия, – вспоминал Петр Леонидович. – Еще нас предупредили, что деятельность политических партий среди иностранцев за границей запрещена, поэтому партийные организации там именовались профсоюзными, а комсомольские – физкультурными. Письма родным и друзьям писать разрешалось, хотя мой «йеменский» адрес выглядел так: Москва-400, п/я 515-«Д».
Прочтение книги на многое мне открыло глаза. И я позволю себе привести отрывок, который описывает лишь небольшую часть испытаний, выпавших на долю наших соотечественников в далекой чужой стране: «Ужасный климат, почти полная оторванность от Родины, все более и более накалявшаяся обстановка в Йемене (в провинциях уже стреляли вовсю…) и чувство полной незащищенности творили с психикой советских людей довольно мрачные вещи… Причины срывов и инцидентов надо было искать профессиональным психологам, но в Москве не думали о том, что выполняющие «интернациональный долг» в Йемене «штатные единицы» на самом деле – живые люди, а не запрограммированные на «высокое несение» неизвестно чего и неизвестно кому и куда, роботы… Похоже было, что люди просто ломались, как спички, из-за любой мелочи, из-за ерунды влетали в моментально развивающуюся до непереносимой душевной муки депрессию…». Автор книги приводит факты, подобные которым наверняка были известны и моему собеседнику, но он счел нужным о них умолчать, и это его право.
Ясно одно: события в Йемене – это еще один пример того, как наши люди оказались втянутыми в непонятную и не нужную им войну, в ходе которой различные группировки чужой страны сводили между собой давние счеты. А наши соотечественники гибли под пулями, подрывались на минах или просто бесследно исчезали в песках, а вернувшиеся назад почти все пережили «йеменский синдром», который сродни «афганскому», вот только статус воина-интернационалиста они так и не получили, ведь официально никто из них не принимал участия в боевых действиях…
В ходе нашего общения с Петром Леонидовичем выяснилось, что среди его ближайших родственников еще двое кадровых военных.
Старший брат, подполковник Евгений Николаевич Бутов, на десять лет раньше окончил то же самое Красноярское училище, только специфика у него немного другая – противокосмическая оборона. Служил в Заполярье, Прибалтике, Казахстане, сейчас живет в Москве.
Братья родились и выросли в селе Троицком. На вопрос, почему они, не сговариваясь, выбрали военную карьеру, Петр Леонидович ответил так:
-Первым толчком послужило увлечение радиотехникой. Мы оба посещали радиотехнический кружок в Доме пионеров, потому и выбрали училище именно такого профиля.
-А дети не пошли по вашим стопам?
-Нет. У старшего брата две дочери, у меня – дочь и сын, который выбрал профессию экономиста. Я еще в детстве в шутку ему говорил: «Я уже за тебя отслужил».
Зато племянник, Константин Александрович Юдин, окончил с отличием Тюменское высшее военное инженерное командное училище, во время службы в Красногорском районе Московской области был отправлен в командировку в Чечню, служил в составе пограничного отряда. Он рассказал, что их основной задачей было минирование границы с Грузией, чтобы боевики не переходили из Грузии в Чечню.
На вопрос об его отношении к событиям в Чечне Константин Александрович ответил так:
-Эту войну, как и многие другие конфликты, разожгли извне. В Чечне ведь большие запасы нефти, причем нефтяные пятна зачастую лежат прямо на поверхности. Это очень древняя земля с богатой историей, повсюду встречаются развалины старинных сооружений. Заметно, что когда-то эти места любили посещать туристы. Если бы не война…
У Константина Александровича подрастает маленький сын. И так хотелось бы верить, что когда ему и его сверстникам придется нести военную службу, в те места, где выполняли свой воинский долг их отцы и деды, вновь вернутся туристы, и там наступит мирная спокойная жизнь. А понятие «интернациональный долг» останется только в воспоминаниях представителей старшего поколения, и у подножия мемориалов в памятный день всегда будут алеть гвоздики, как капельки крови тех, кто не вернулся из тех жестоких времен.
Светлана КУДИНОВА.
Это было полвека тому назад…
Не за горами 23 Февраля, и все мы поздравляем наших защитников Отечества, ветеранов войн и всех военнослужащих с этим праздником.
Армейскую службу я проходил в г. Орша (Белоруссия). На замену ушедшему в отставку начальнику штаба пришел капитан по фамилии Залесский, ранее служивший в Германии. Прошло ровно 50 лет, как мне на этот же праздник присвоили звание и дали десятидневный отпуск.
…В начале апреля вызвали в штаб, и начштаба спросил, как мне добираться до дома. Чтобы увеличить время на дорогу, я решил солгать и сказал, что до Барнаула – поездом, до района – на попутках, а от района до села – на собачьих упряжках. Он так пристально посмотрел на меня и спросил, из какой я деревни. «Из Краснояр», — сказал я. «А как там живут Сметанниковы, Никокошевы, Третьяковы?» — спросил он.
Пришел в себя я только в казарме. Как мог прибывший из Германии офицер знать даже фамилии односельчан? Здоровый мужик, как медведь, только пошире – по сути, добрый и справедливый, а я – со своим враньем…
Откуда он, я так и не узнал, но за ложь поплатился. Была весна, распутица, и от Троицкого до Краснояр я, как солдат, дотопал пешком по грязи, даже тракторы в этот день не ходили.
Еще раз с праздником!
С. САВИЦКИЙ, с. Краснояры.
