«Уже 17 лет я живу в Крыму, — пишет в редакцию Елена Мустафаева. – Приезжать на Алтай получается редко. На встрече одноклассников тоже не была много лет (окончила ТСШ №1 в 1985 году).
Если можно, напечатайте мой небольшой рассказик, посвященный этой школе и одноклассникам».
Смешинки
Почему-то в первом классе на меня частенько не вовремя нападал смех.
…В классе тихо. Я уже написала страницу прописи, и мне стало скучно. Я начала придумывать, как стану Сенкевичем (тогда я думала, что это профессия такая, потому что мама, когда начиналась передача «Клуб путешественников», говорила: «Идите, Сенкевич начинается».
Я представила себе, что путешествую, сидя на облаке, как в мультике медвежонок. И тут я подумала, что меня облако выдержит, а вот мою подружку Таньку – вряд ли. Я смотрела по очереди на одноклассников. Они старательно пыхтели над прописями. У Таньки слово «карандаши» никак не хотело поместиться на строку, и мне вдруг стало смешно. Сначала я сдерживалась, но чем больше сдерживалась, тем смешнее мне становилось. Прямо смешинка в рот попала!
Учительница Надежда Алексеевна, добрая и терпеливая, сделала замечание. Но на меня точно уже целая стая смешинок напала. И, наверное, смешинки напали и на Сашку, и на Ленку. Но они как-то справились.
Надежда Алексеевна поставила меня в угол. Наверное, она думала, что туда смешинки не долетят. Зря.
Я стояла в углу, слева от доски. Я понимала, что смеяться на уроке совсем нехорошо. Тем более, когда стоишь в углу, уже и плакать не помешало бы. Но смешинки, видимо, преследовали меня, как рой пчел. Я смеялась, из глаз текли слезы, но я никак не могла остановиться.
Видимо, на Сашку Копейку тоже напали смешинки роем, он стоял в углу справа. И смеялся, непонятно от чего. Класс тоже уже начинал покатываться со смеху.
Надежда Алексеевна, видимо, решила, что смех заразен, и выгнала меня с урока. Сказала, что пожалуется директору и родителям. Родителей я боялась, но не очень. А вот директора я боялась ужасно. Он был огромный, толстый и серьезный. Почему-то напоминал мне Карабаса. Я не удивилась бы, если бы узнала, что он и есть Карабас, притворившийся директором. И еще фамилия у него была странная – Шуба.
Так вот, стою я под дверью класса. Смех вдруг куда-то делся. Наверное, все смешинки остались в классе. Не знаю, что делать. Меня еще никогда не выгоняли из класса. Конец урока еще, наверное, нескоро. Потом перемена большая, в это время мы обедали. Столы в школьной столовой нам заранее накрывали. И мы ели кашу, или яичницу, или макароны с компотом. А еще в столовой был буфет. Там продавали пирожки с повидлом за три копейки и с рисом и яйцом – за пять. Но нам пирожков никогда не доставалось, потому что мы были мелюзгой, а в буфет была очередь. И старшеклассники всегда раскупали заветные пирожки. У меня в кармашке фартука, вместе с носовым платком, всегда были пятачки. Так, на всякий случай, вдруг соседка, старшеклассница Наташа, окажется в очереди…
Стою я в коридоре перед классом, думаю. Зайти попросить извинения? А вдруг опять смех нападет?
Почему-то я подумала, что классы не мешало бы не только проветривать перед уроком, но и включать такую специальную лампу, как в больнице. Кварц называется. Может, тогда смешинок в классе поменьше бы было.
Мне стало совсем грустно. Коньков мне не видать. А старые малы стали. Вызовут родителей в школу, тут уж не до коньков. И есть вдруг так захотелось. Выгнать-то с урока меня выгнали, а что делать дальше, не сказали.
Тут, смотрю я, директор идет. У меня аж коленки подкосились. Нас всегда им пугали. Дорошенко с Булыгой даже вызывали к нему. Они как от директора вернулись, вообще разговаривать перестали.
Стою. Жду. Бежать поздно. Да и куда?
Директор грозно приближался.
Остановился напротив меня и спрашивает:
-Почему под дверью стоишь?
-Выгнали.
-За что?
-Смеялась.
Тут, видно, смешинки как-то просочились через дверь класса и напали на директора.
Он вдруг засмеялся и говорит:
-Ну, а чего под дверью-то стоять? Беги в буфет, очередь занимай.
Я от неожиданности, наверное, рот открыла. Директор пошел по коридору дальше, а я побежала в столовую. В буфете еще никого не было, и я радостно выпалила буфетчице:
-Два с повидлом!
Усевшись на свое место за столом, я с удовольствием уплетала макароны. Рядом с компотом, на блюдечке, лежали заветные пирожки с повидлом.
Прозвенел звонок. Наш класс ворвался в столовую.
Мои одноклассники обомлели от удивления:
-Сидит и еще пирожки ест!
Танька возмущенно спросила:
-Тебе кто разрешил от класса уходить?
-Директор, — гордо ответила я, тем самым сразив всех наповал.
А про себя подумала: «Никакой он не Карабас. И фамилия у него такая добрая и теплая – Шуба».
Елена МУСТАФАЕВА, г. Бахчисарай.
